20 ноября 2015 г.
Кузьмина Александра и Федоров Иван из деревни Атыково в разное время родили восьмерых детей: Нину, Маню, Ульгу, Володю, Николая, Зою, Антонину. А родившийся последним ребенок так и похоронен безымянным и некрещеным - не успели.…Хоть и жила семья небогато, но детей Санюк раз в неделю одевала во всё чистое, свежее. Только с обувью было туго: сплетенные отцом лапти на ребячьих ногах изнашивалисьтак быстро, пришлось в производство обуви из лыка подключиться и бабушке по отцу Пелагее. Она и уроки давала внукам по изготовлению экологически чистой обуви. Так что все дети Федоровых после школьных уроков, рассаживаясь по лавкам, следуя наставлениям бабушки, ловко орудовали кочедыком, аккуратно прилаживая к колодке расщепленное в длинные ленты лыко, что, в конце концов, превращалось в удобную и легкую обувь.
В сорок первом Ивана Федорова вместе с односельчанами призвали на войну, а через год он погиб, о чем жене сообщили командиры письмом в казенном конверте. И Санюк одна осталась с детьми. О пережитых лихих военных годах Санюк-аппа могла бы рассказать хоть на целую книгу, но она умерла в 1989 году в возрасте 86 лет и похоронена на сельском погосте деревни Атыково, и ничего уже рассказать не может.
В разные годы в силу разных причин умерли Володя, Николай, Зоя, Антонина. Сейчас в родной деревне проживает Ульга, в Пожарпосях - Маня, а самая старшая из детей, Нина, которой 90-летие торжественно справили в конце октября в сельском клубе - в Анаткасах.
Вот она, Нина Ивановна Иванова, изображена на этой карточке: вручить бы фотографу бабе Нине букет цветов, чтобы карточка вышла красивая, но где возьмешь в ноябре цветы в Анаткасах? Да и к месту ли они будут пожилой женщине, когда и в молодые годы ей, за год вырабатывавшей 365 трудодней, никогда цветов не дарили?
Здесь, в опрятном домике с крыльцом, угнездившемся на одной из тихих улочек Анаткасов, и проживает героиня моего рассказа. Баба Нина рада приходу редких гостей, забредших на огонек послушать её рассказы о тех голодных и холодных военных и послевоенных годах, которые навсегда врезались в её память, и ничем их оттуда не выковырнуть. Рассказ она начнет с того, как её, 12-летнюю девчонку, рослую не по годам, взрослые женщины наперебой приглашали на ток на молотьбу снопов цепами. Комбайнов на колхозных полях в те годы не было, хлеба убирали вручную - серпами, а снопы с полей на тока возили на подводах. И молотили снопы цепами - вчетвером в такт, становясь по двое, друг против друга. И шелестящие звуки бил, с размаха выбивающих зерна из снопов, музыкой раздавались под крытыми токами. И Нина по мастерству владения цепом ни в чем не уступала взрослым, может, даже превосходила некоторых, но она об этом не распространяется. Бахвалиться - не в её характере.
Когда девушке исполнилось 16, началась война. Пока она жива, пока бьется сердце и по ночам память выплескивает наружу накопленные за годы драматические события, ей заново приходится переживать, как она наравне со взрослыми в зимнюю стужу 41-го долбила киркой мерзлую землю под окопы и ходы сообщения глубиной в человеческий рост на горе за селом Янтиково. К вечеру на нежных девичьих ладонях лопались пузыри, натруженные рукояткой инструмента, вызывая ноющую, долго не проходящую боль.
Затем память перенесет бабу Нину в далекий 1942-й военный год, когда она, уже 17-летняя, в молодежной бригаде устраивала земляную насыпь и укладывала на неё деревянные шпалы на строительстве железной дороги между Свияжском и Ульяновском. Память цепко хранит все невзгоды тех лет: как недоедали, как мокли под проливными дождями, мерзли в ветхой одежде и лаптях в зимние стужи… Да, лапти в те годы были единственной и рабочей, и парадной обувью… А ежедневное задание по засыпке грунта в насыпь надо было выполнять в любом случае. Бабка сейчас задается вопросом: за изнурительную до изнеможения работу в те годы не платили ни копейки. Куда же шли предусмотренные на строительство государственные деньги?
И про голод бабка вспомнила не случайно. Разве забудешь, как сушили лебеду и кору ильма и перемалывали их в муку, чтобы испечь из неё кислые лепешки, лишь бы было чем набить ноющий от голода желудок. А оладьи из гнилой картошки казались ни с чем не сравнимой вкуснятиной. В колхозе на трудодни почти ничего не выдавали, потому что весь выращенный тяжким трудом колхозников урожай отправляли на нужды фронта.
Баба Нина расскажет, как при возвращении домой со строительства железной дороги из-за отсутствия моста в одной из татарских деревень реку пришлось перейти вброд по пояс в воде. Дело было глубокой осенью. Может, из-за простуд и других лишений, которые пришлось пережить, Бог не дал ей детей?
В 1944 году девушке доверили полеводческую бригаду. Три года она вдохновляла односельчан на созидательный труд и во имя грядущей победы, и во имя лучшей послевоенной жизни.
1946-й год для бабы Нины навсегда остался одним из немногих счастливых лет тем, что она вышла замуж за зам-предсельсовета Никандра Иванова, и стала жить в соседних Анаткасах ("Я всю жизнь мужа звала Микундром из-за трудного произношения"). Нет, небогато жили в те времена в чувашских деревнях. Как вспоминает моя собеседница, в хозяйстве мужа между улицей и двором забора как такового не было. А ворота сколочены из жердей. И сеней не было. Перед уходом из дома замок вешали на входную дверь избы. Но жили, не тужили, как говорится. Не только они, все так жили.
Бывшего атыковского бригадира в Анаткасах определили в весовщики, ответственного за закладку зерна на хранение в склады. 15 лет она взвешивала поступающее с колхозных токов провеянное и высушенное зерно. Но от этой ответственной должности Нина отказалась по доброй воле. Комбайны с полей приходили в 11 вечера, и работа на токах продолжалась почти до полуночи, а у Ивановых двор был полон живности.
По ночам, в бессонницу, память её уводит в далекие времена, в молодые годы.Она вспоминает, что бригадир её посылал туда, где нужны были умелые женские руки. Например, на скирдование соломы. Бригадир знал, что жена Никандра Александровича Нина так уложит солому в скирд, что туда не попадет ни капли дождя. При годовой норме 170 трудодней Нина вырабатывала 365. Её фотография годами не сходила с колхозной Доски почета. Одной из первых в колхозе ей присвоили звание "Почетный колхозник". Да, было и такое звание в советское время. Умели ценить человека труда, воздавать ему должное.
Нина Ивановна и в сельских депутатах ходила, и в женском совете состояла, будучи членом правления колхоза, решала производственные вопросы, и на подводах зерно возила на Канашский элеватор. По 30 подвод зерна в день отправлял колхоз государству. "Домой в полночь возвращались, - вспоминает Нина Ивановна. - Бывало и такое: вся деревня справляла пасху, и мы тоже. Прибежал бригадир Петров, с порога начал: давай, Нина, к подвалу, не хватает людей на резке семенного картофеля. Ну я взяла ведро, нож и пошла. Вот так всю жизнь, не зная ни выходных, ни праздников…"
О многом рассказала нам баба Нина - Нина Ивановна Иванова, уважаемый человек в Анаткасах. Пишу "нам" - потому что со мной к бабе Нине пришли зав. библиотекой дер. Атыково Фаина Иванова и клубный работник деревни Анаткасы Алена Николаева. Всё описать - не хватит и целой тетради. Сейчас баба Нина проживает одна (Микундр умер в 1990 году, после 47 лет совместной жизни). До 80 лет держала корову, сейчас в хозяйстве только куры. По весне в огороде сажает картофель, овощи.
К тете Нине из Чебоксар на выходные по очереди приезжают племянницы Рита и Инесса, дочери младшей сестры Ульги. Нет, не расслабляться в деревенской тиши, а что-то делать по хозяйству.
Когда мы уходили, баба Нина вышла провожать нас на крыльцо. Тут и сфотографировала её на карточку Алена Николаева, клубный работник деревни Анаткасы.
Василий ЛАПИН.