30 марта 2012 г.
Они испокон веков проживали в Кладбищах Алатырского района. По рассказам Лидии Павловны Кириндясовой, село это было застроено в петровские времена на месте старого кладбища, поэтому и название оно носило неблагозвучное, произносилось с ударением на "и", затем, при советах, ему дали новое название - Междуречье. Жили небедно, не будет ошибкой, если сказать "богато": Федор Белянушкин, дед Лидии Павловны, на Суре держал баржи. Жила семья в трехэтажном деревянном доме, ибо сосен для строительства в Присурских лесах было предостаточно, и раскулачили Белянушкиных при новой власти в начале тридцатых годов, когда повсеместно начали создаваться коллективные хозяйства. Семью раскулаченного судовладельца из фамильного особняка выселили в постоялый двор, а бывшему "капиталисту" предложили в колхозе работу конюха. Вот такая вступительная часть моей сегодняшней статьи.
Павлу, единственному сыну Федора Белянушкина, приглянулась Настя Кузина, отец которой Степан Кузин был матросом на баржах Белянушкиных, и они поженились. Лида была первенцем молодой семьи, родилась в 1932 году, сейчас она Кириндясова Лидия Павловна, ей в этом году исполнится 80, проживает в Канаше, а её матери Анастасии Степановне, живущей с ней, в декабре прошлого года справили вековой юбилей. Я пришел к ним в уютную двухкомнатную "хрущевку" на проспекте Ленина, чтобы рассказать о них читателям нашей газеты.
Что же пуще всего запомнилось в жизни столетней женщине?
- Как во время войны конюшила! - от души смеется бабка, - как коней фронтовых выхаживала. У меня раскулаченный свекор работал конюхом, он уже в годах был, к нему и приставили. Ведет меня бригадир на конный двор, а там лошади, привезенные с фронта, лежат в два ряда и головой бьют, как в мешках мослы: хлоп, хлоп! Голодные они были. До того жалко было их, что я в обморок упала.
Мне в помощницы женщину дали. Ночью с ней для этих лошадей колхозную же траву воровали. Кормить было нечем. Раны на них были осколочные и пулевые, "сквозняки" назывались, гноились они, и слепни их разъедали. Мочой раны смазывали, дегтем колесным. Квач такой сделали, чтобы ранки смазывать. Всех выходили, спасли. Как захожу утром в конюшню, они меня тихим ржаньем приветствуют, а я им в полный голос говорю: "Здравствуйте, дорогие мои, здравствуйте!" Такое не забывается…
Когда с фронта за ними приехали военные, стали прощаться, они кладут мне голову на плечо, а из глаз - крупные слезы катятся! Как будто понимали, что расстаемся навсегда…
- Папа завершил войну в Германии в 45-м, но задержался до октябрьских праздников, - вступает в разговор дочка столетней женщины 80-летняя Лидия. - Я самая старшая была в семье, мне папа и говорит: "Ну, дочка, войну-то мы выдержали, надо дальше жить". Он хотел в Горький ехать, его друг фронтовой к себе звал, меня с собой взял. В Атрати на поезд надо было сесть, там друг отца жил, с фронта без руки вернулся. "Павел, - говорит друг, - не дури, не езди, оставайся тут, зачем вам в Горький? Тут Кладбище всего в 9 километрах, там мама твоя. Вы с Лидой остановитесь тут, первое время у меня поживете. Как-нибудь перебьетесь".
Мы вернулись обратно в Кладбище, меня он оставил дома, а сам вернулся в Атрать и устроился в Россовхозснаб шофером. Лес он возил к железной дороге, там 12 путей было! Затем и я устроилась на лесопилку. Семь лет проработала в Атрати: и в вагоны лес грузила, и в лесу деревья маркировала.
Затем отец семью перевез в Атрать, а в своем хозяйстве свою маму оставила - он у неё единственным сыном был. Я в 1954 году в Атрати замуж вышла, в 55-м дочку родила.
В Канаше в локомотивном депо двоюродный брат отца инструктором работал, мы сюда и переехали. Муж, Саша, в депо устроился помощником машиниста, через два месяца его поставили машинистом на паровоз. Приходил с работы грязный, весь в мазуте. Детей уже двое было, жили на частной квартире. Около горбольницы Степановы жили, может, знали? Такие душевные люди были, пять лет у них прожили. До сих пор с душевной теплотой вспоминаю хозяйку Зою Степановну, царствие ей небесное!
Папа 20 лет назад помер, а мама почти до 90 лет прожила в Атрати, хозяйством управлялась одна. Она такой сад держала, вы бы знали! Каких только ягод не было! Затем я силком забрала её к себе в Канаш, не хотела она бросить хозяйство. Брат, самый младший в семье, в Муроме живет. Он тоже звал маму к себе. Но у него сын инвалид. 15 лет в кресле сидит, и моют его сидящего. Другая дочь живет в Кире, домик там купила, никогда не позовет в гости. Еще с 1938 года рождения дочь работала в Канаше продавцом, померла. Вот так и живем.
Я сама часто болею. И за мамой нужен уход, хорошо, что сноха помогает, и дочь. Она в соседнем подъезде живет. Маме, как вдове ветерана войны, еще на 90-летие Президент Федоров квартиру дать пообещал. Она свои вещи собрала и ждет. Я успокаиваю: "Не расстраивайся, дадут!"
На соцгороде раньше кафе "Пельменная" было, знали? Я там 28 лет поваром проработала, оттуда и на пенсию вышла. А то, что я в Атрати семь лет проработала, документы не сохранились, сгорели во время пожара. Поэтому пенсию маленькую получаю…
Вот так и коротают век мать с дочерью - в заботах и хлопотах. В двухкомнатной квартире с окнами на проспект тепло и уютно. На видном месте в зале - большущая фотография, где в первом ряду Анастасия Степановна и Президент Федоров сидят рядышком. "Это на 90-летие матери сфотографировались", - пояснила мне Лидия Павловна. Ещё я ей подсказал, как с помощью свидетелей можно восстановить трудовой стаж, чем доставил женщине истинную радость: "Будем хлопотать…"
Василий ЛАПИН.